ПРОТИВОСТОЯНИЕ.

Админ Админ: 12:06 / 12.03.2013

Внезапно под наполненными сонной негой телами ожила и задрожала земля, загрохотали горы, вспыхнула растительность. Подгоняемые крепким ветром языки пламени лизали шкуры и воздух, без того горчивший удушливым смрадом подхватил, заполнил окрестности запахом сгоревшей шерсти. Страх, до сих пор неведанный пробежался вдоль хребта, коснулся неприятным холодком, вздыбил шерсть, прижал уши.

Комментировать

Внезапно под наполненными сонной негой телами ожила и задрожала земля, загрохотали горы, вспыхнула растительность. Подгоняемые крепким ветром языки пламени лизали шкуры и воздух, без того горчивший удушливым смрадом подхватил, заполнил окрестности запахом сгоревшей шерсти. Страх, до сих пор неведанный пробежался вдоль хребта, коснулся неприятным холодком, вздыбил шерсть, прижал уши. Звери беспорядочно метались от разрыва к разрыву, задыхались в дыму, бились о камни, погибали пробитые раскалённым металлом. Аллах Акбар как запоздалое предупреждение донеслось до обострённого слуха и вдали, меж деревьев замелькали человеческие фигурки. Готовый дать отпор молодой вожак, сверкнув глазами выпрямился во весь рост, на ощетинившихся клыках застыла капелька слюны…

Но нет, матёрая осознала практически сразу, это была охота не на волков просто нелепое стечение обстоятельств! Как тогда, в теперь уже далёком девяносто четвёртом ещё будучи косолапым щенком она впервые столкнулась с кромешным адом пришедшем в горы. От грохота взрывов рвались барабанные перепонки, кипела земля, её лес наполнился непонятными звуками, на каждой тропе можно было столкнуться с вооружённым человеком. Второй войны ей не пережить!

Взрывная волна отбросила волчицу в сторону, вывела из оцепенения. На краю обрыва спокойно и гордо будто бы уснув лежал вожак, вокруг в неестественных позах разбросаны окровавленные тела переярков, неистово грызя израненную лапу скулил прибылой. Ничего, главное спастись, там в далёких спокойных местах она найдёт нового мужа и уже первой весной появиться новый оплот стаи - игривые щенки. А пока, издав призывный клич, по собачьи поджав хвосты матёрая, вслед за закатным солнцем уводила израненные остатки некогда грозной стаи.

Человек любил этот остров.

 

Из года в год он приезжал сюда с парой охотничьих собак и оставался на целую зиму. Удалённость от основных магистральных путей, паром ходивший не по расписанию уже осенью создавали ощущение полного одиночества. Степные Астраханские ветра успокаивали, убаюкивали лучше колыбельной, тёплая южная зима, мягкий климат, обилие рыбы и дичи делали жизнь комфортнее и разнообразнее. И как то сама собой нервозность жизни в мегаполисе с его нескончаемыми пробками, неприветливыми лицами, постоянным хаотичным движением людей более напоминавших свихнувшихся муравьёв отодвигалась, уходила на второй план, стиралась в памяти…

Убелённая сединой матёрая так и сдала права вожака стаи.   Изредка встречаясь с такими же вольными переселенцами, весной приносила щенков, а взматеревших переярков попросту изгоняла из семьи. В степи ей не нужна была защита, им здесь не было равных. Огромный Кавказский волк превосходил и силой и размером  местных сородичей. Да и за пищей не надо было неделями гоняться по горам, выслеживая проворного архара. Повсюду, насколько хватало зрения, паслись, погоняемые вечно пьяными, неспособными даже взобраться на коня чабанами, огромные отары жирных и неповоротливых баранов, бесчисленные стада коров и целые табуны одичавших лошадей. Для поддержания формы единственным развлечением, более игрой, нежели охотой для стаи были ночные гонки за проворным русаком. А для уважения и поддержания грозного статуса волка ночные охотники творили разбой..

Заморозки уже вошли в норму. В небе появился узкий, но необычайно яркий серп нарастающей луны. Последнюю листву с деревьев сбило холодными ветрами. В степь, как бы заглядывая со стороны, незаметно приходила зима.

Предчувствуя приближающийся период бескормицы волки начали свой концерт не дожидаясь темноты. Жуткий вой разорвал вечернюю тишину ещё при багряно-кровавом закате. Голос молодого зверя окреп, выровнялся и уже с трудом можно отличить прибылого от матерого. Им вторили, из –за глухих заборов  редким боязливым голоском деревенские шавки готовые в любой момент смолкнуть и зарыться ещё глубже в своё потаённое укрытие.

Под утро, не дальше пары вёрст от лагеря человека, в степи стая матёрой зарезала жеребёнка. Совсем юнца не прожившего ещё и полугода. Не ради еды … ради интереса! Зарезали профессионально, одним ударом в шею вскрыв артерии и вены.

  И пока волчица слизывала стекающие на землю капельки крови  бьющегося агонией животного стая, заняв свои места, острыми клыками оставила на теле несколько глубоких следов. Это какой же необходимо обладать силой чтобы одним рывком, вскрыть будто консервную банку, сорвать на брюхе, обнажив внутренности грубую конскую шкуру..?! И всё … даже не надкусив ливер и не взяв толики мяса стая ушла в степь.

Ревностно охраняя жеребёнка от кружащихся вихрем в небе и огалтело орущих  ворон, здесь же была и мать. Взбрыкнув всеми четырьмя копытами на внезапно выскочивших из густой растительности собак, но завидев человека успокоилась.  Доверчиво ткнулась мордой в плечо  … огромные карие глаза наполнились влагой и тяжёлые, горячие капли упали на  ладонь.

- Дура, уходи в табун! Память у животных короткая и если поторопишься уже через год, вокруг тебя также весело будет скакать и брыкаться молодой жеребёнок. Останешься … и уже завтра твою плоть будут рвать острыми клювами ненасытные твари. Одной ночь в степи тебе не выстоять! Стая не оставит свою добычу … и ты не отступишься. Тем временем к жеребёнку приблизился похожий на волка пёс       и толи лизнул, толи прикусил – кобыла взбрыкнула, ударила человека головой и быстро развернулась к нему задом. Шерсть на задних ногах была густо напитана запёкшейся кровью, шкура зияла многочисленными рваными ранами, следами клыков.  Мать  и тогда защищала своё неразумное дитё оторвавшееся от табуна..

Вот сволочи… ведь не хотели есть, просто играли! И хотя у человека и волка не было вражды, но за такое стоило наказать бепредельщиков! Место хорошее овражки, балочки, местами скошенная степь и близость камыша. С кобылой, вдвоём мы смогли бы сильно проредить стаю санитаров. Только жаль, нет полной луны, лишь далёкие отблески света!

Мать неистово защищала себя и дитё, но и зверь не бросит добычу. Затаился где то рядом и зализывая раны ревностно наблюдает как вороньё рвёт молодое сочное мясо.

Треск камыша прервал хмурые мысли. Неожиданный громкий лай легавой захлебнулся в собачьем крике и стонах… совсем близко, шагов пятьдесят, за пригорком, определил я на бегу лихорадочно пытаясь заменить боекомплект на два, имеющихся с собой  и способных сразить волка на ближней дистанции патрона. Боковым зрением прихватил взмывающие выше основного рельефа метёлки камыша. Остановка … впереди пёс вступил в кровавую схватку, слева мелькнула серая тень … лишь закрученный в кольцо хвост остановил выстрел, это лайка спешила на помощь собрату. И вдруг неожиданно всё стихло … на пальцах одной руки прикинул возможные пути к спасению … ещё и лишние остались … штук пять! Нет, отбой… это крошка енот (впрочем не меньше пуда весом) решил дорого продать свою шкуру и вцепился легавой в кончик морды. Ему бы затаиться, прикинуться мёртвым и тем самым остаться в живых! Он же не мог знать что нос к носу столкнулся с идеальной машиной для лишения жизни созданной Шотландскими аристократами.  

Волка не было… хитрый зверюга – ушёл! Толи в своё хорошо законсперированное логово, толи мои выстрелы прозвучавшие в полукилометре от этого места спугнули чуткого зверя. Уходил и я так и не сумев прогнать кобылу в сторону пасущегося табуна.  А тем временем, высоко в небе, разрывая тишину гоготом, шёл огромный косяк дикого гуся. Жизнь продолжалась…

Они давно были знакомы друг другу! Не единожды матёрая уводила свою малочисленную стаю на глазах у человека. Она всегда его чувствовала, узнавала по запаху, по тяжёлым шагам и находила узкие безопасные тропы. А человеку оставалось лишь любоваться грацией зверя идущего за пределом дальнего выстрела. И только дважды за долгие годы она теряла бдительность и срывалась «из под ноги» крепко прижав уши неслась, позабыв про стаю и не разбирая дороги грудью ломая густой камыш. Но он не стрелял, лишь стоял завороженно наблюдая её крутой аллюр.

Четыре ночи продолжалось противостояние, борьба разума и хитрости. Лёжа в густом камыше не далеко от убитого жеребёнка человек ощущал присутствие зверя и поминутно припадал к окуляру ночного прицела надеясь рассмотреть сквозь зеленоватый фон горящие ярким светом глаза. Волчица точно знала где прячется охотник, ходила кругами, шуршала сухой травой. Аромат свежего мяса щекотал ноздри, пьянил, обильно заставлял выделять желудочный сок. Но передряги прожитой жизни не позволяли потерять разум.

Точку поставили крылатые падальщики полностью растащившие косточки и уничтожившие за столь короткий срок ещё пахнущее молоком матери конское мясо. Но они оба, и волчица и человек прекрасно понимали что это только начало… 

Гаврилов Николай